"ТОБОЙ ПЕРЕБОЛЕЮ..."
ГЛАВА 3.
ГЛАВА 3.
Тонким пинцетом Павел перебирал разложенные перед ним на холщовом полотне прессованные сухоцветы: серебряное кружево полыни, оранжево-алые дудочки жимолости, нежный пух одуванчика, перламутр чесночной шелухи и лазоревые* колокольчики подснежника.
В колонках, развешенных по углам небольшой студии, мягкими обертонами звучала «Прелюдия» Янни: чарующие переливы дудука и тревожащий отрывистый плач скрипки то сливались воедино, то расплетаясь, следуя одна за другой.
Уйдя полностью в работу Павел не услышал тихого щелчка открываемой двери и только тень, упавшая на стол, заставила его прерваться.
- Ты опять забыл свой телефон в моей кабинете.
Омега откинулся на высокую спинку кресла и, сняв очки, которые использовал только во время работы, устало потер разминая переносицу.
- М-м, и кто звонил? – сквозь полуопущенные ресницы взглянул на собеседника: высокий, статный, пышущий тестостероном молодой альфа.
Пронзительный взгляд стальных глаз, широкая голливудская улыбка и животная харизма, щедро отмеренная при рождении дополняли образ двадцатисемилетнего Дмитрия Раевского, совладельца омежьего центра красоты «Жозель».
- Олесь твой.– альфа присел на край стола, внимательно следя, что бы не задеть полуготовую композицию ошибана, составленную супругом. В руках он прокручивал тонкий малиновый смартфон. - Жаловался, мол, совсем ты, дорогой, друзей своих забыл: на посиделки не приходишь, в Скайп не выходишь, звонки и те, вот, игнорируешь...
- Все-все, хватит! – Павел шутливо поднял руки, словно сдаваясь и покаянно склонив голову продикламировал. - Признаю свою вину: меру, степень, глубину. И прошу меня отправить на ближайшую войну.
- Думаю, что твой дражайший Калина сегодня исполнит твою просьбу, не дрогнувшей рукой подписав этот приказ. – и уже сменив смешливый тон заботливо спросил. – Устал?
- Есть немного. Но, если мой любимый супруг, соизволит собственноручно приготовить чай, то я уже минут через пятнадцать буду живее всех живых.
Дмитрий отошел за разрисованную цветущей яблоней бумажную ширму, стилизованную под Японию, где прятался маленький стол с электрочайником и коллекцией зеленого и цветочных чаев, нежно любимыми его омегой. И, раз ему не было указано что именно заварить, то решил сделать с расчетом и на себя – цветы жасмина с зеленым чаем. Это единственное из всевозможных сочетаний, которое альфа признавал и, чего уж греха таить, любил ... в этом маленьком, но уютном кабинете-студии заставленном стеллажами с папками и прозрачными пластмассовыми боксами заполненными высушенными цветами, стопками паспорту для новых композиций и прессов для сушки различных размеров. А готовые картины, спрятанные под вакуумной пленкой, украшали все свободные места на стенах.
- Так что там еще хотел Олесь, кроме как пожаловаться на меня, такого неверного и противного?
Дмитрий выглянул из-за ширмы и кивнул на оставленный им на столе сматрфон.
- Без понятия – думаю встретится. Перезвони ему.
- Угу. Но думаю, что вам придется ужинать без меня.
Чайник вскипел и глухо щелкнув таймером отключился. Раевский без интереса краем уха прислушивался к разговору Павла с другом отмеряя нужное количество заварки и выбирая из пузатой стеклянной банки понравившиеся ему кремовые бутоны жасмина.
За окном, важно вышагивая по оцинкованному уличному подоконнику, бродил воркуя голубь, время от времени подхватывая оставленные для него в кормушке крошки хлеба и семечки; косит глазом на свидетеля его пиршества в щель приоткрытого окна, но не улетает.
Павел, закончив разговор, отбросил телефон на стол.
- Ну, как я и предполагал, вы с Ильюшей сегодня вечером сами на хозяйстве. Придумаете там что-нибудь?
- Не переживай, куплю по дороге пиццу. Держи, - и перед омегой появилась прозрачная чашка с чаем,- осторожно, горячо.
Дмитрий наклонился, уткнулся в шею и глубоко вздохнул пряный, совсем не омежий аромат гвоздики.
- М-м, ты стал сильнее пахнуть – скоро течка. Может закроем дверь и предадимся страсти и пороку, что скажешь? – легкий укус в шею, так что бы не оставить следов.
- Скажу, что если я чему-то сейчас предамся, то Олесь меня опять не дождется и тогда он уже не будет звонить, а сам приедет.
Альфа в притворном ужасе отпрянул от супруга.
- Да обминет меня чаша сия...
- Он не так уж и плох, Дим. – с упреком в голосе устыдил мужа Павел.
- Не смотри на меня так, дорогой. У нас с ним как в том анекдоте: чем больше расстояние, тем крепче любовь.
- Ты просто не выносим.
Раевский не стал ни в чем убеждать омегу. Тот судил Олеся Калину как друга, с которым они не разлучны, в прямом смысле слова, с горшка, который делили еще в доме малютки. Вот уж действительно одиозная личность: порывистый, наглый, беспринципный омега. Добавил бы в этот список с удовольствием и аморальный, но свидетелем подобному не был, а наговаривать на слабый пол не в его принципах. Литературный редактор, куда ж там.
________________________________________________
Примечание:
*- прошу не исправлять на лазоревые на лазурные, пусть даже это один цвет