Автор: Japonais_Rose (на некоторых ресурсах зарегистрирована как Kamilia)
Бета: Живописец
Фэндом: ориджинал
Тип: слэш
Пейринг: м/м
Жанр: однозначно драма, романтика (?), психология, псевдоистрия
Статус: в процессе и возможно долгом
Размер: миди, а там видно будет
Рейтинг: PG-13, может со временем дорасту и до R
Аннотация: Во все времена было тяжело найти любовь. Но еще тяжелее найдя, удержать ее.
Предупреждения: насилие, нецензурная лексика, не графический секс с несовершеннолетними
От автора: Ориджинал полностью опирается на реалии Х века, а именно времена правления Святослава Игоревича. Так же возможно упоминание некоторых исторических фактов, отличных от общепринятых.
Публикация: Если уж так неймется опубликовать где, то скиньте мне ссылку.
Глава 4.
ГЛАВА 4.
~по традиции не бечено~
Предупреждение: с этой главы многие исторические моменты и факты могут быть спорными.
______________________________________________
Пару раз Егор приходил в себя, на мгновение скидывая дурманящую сознание поволоку, вслушивался в раздающиеся рядом голоса, о чем–то спорящие на незнакомом языке, и вновь падал в беспамятство, погружаясь во тьму. Ему виделось множество рук, покрытых слизью, которые скользили по его телу, срывая одежду, царапая обломанными ногтями, и тянули вниз, не давая всплыть туда, где сквозь толщу мутной воды белым пятном расплывалось солнце. Он открывал рот, что бы закричать, но захлебываясь ржавой болотной водой* не мог издать ни звука.
Безликие голоса приближались, перешептываясь и стараясь перекричать друг друга. «Волосъ... Волосъ... Волосъ...» - шептал один. И руки, беспощадно терзающие тело, отпустили, исчезая, растворяясь во тьме. «Молю тя... молю тя... молю...» - вторил ему другой и солнечные лучи яркими переливающимися нитями пронзили спокойную прозрачную твердь воды. «Помошти... помошти... помошти...» - и неведомая сила мягко, но уверенно потянула вверх, туда, где мир враз наполнился запахом сена и трав, от набитой подушки, тихим людским гулом, слышимым из распахнутой двери и тянущей болью во всем теле.
Он жив.
Приподнявшись на подрагивающих и норовящих вот-вот подломиться от слабости локтях, Егор осмотрелся: полутемная небольшая комната, сложенная из гладко обтесанных светлых бревен, без привычного потолка – скат крыши, покрытый коростой жирной, отливающей синевой, копоти делал помещение еще более приземистым и сумрачным. Окон не было и скудный полуденный свет поступал через низкую и узкую, но высоко расположенную дверь, а под ней грубо сделанная, неудобная даже на вид, деревянная лестница в четыре ступени без перил. В правом углу глинобитная печь: круглая, сужающаяся к верху, в диаметре, как на глаз прикинул Егор, не меньше метра, тогда как в высоту, едва выше колена будет. Астафьев еще раз посмотрел на печь, усеянную мелкими трещинками и покрытую сажей, озадаченный тем, что кто-то в наше время еще строит подобные – без трубы, а значит дым будет идти во внутрь этого странного жилища. Его недоумение только возросло, когда напротив этого раритетного экспоната, слева от дверей, увидел ткацкий станок. Во всяком случае этот механизм очень походил на виденный им однажды в Историческом Музее в десятилетнем возрасте. Да и вся остальная утварь стоящая в том же углу тоже вызывала сильное желание протереть глаза или списать на временное помутнение рассудка: прялка с привязанной к резной лопасти в виде лопатки куделью, деревянные ведра и корыта, выдолбленные из ствола дерева, ручные каменные жернова, скромно притулившиеся к печке, горшки разных размеров, плетенные корзины сложенные одна в одну. И это только то, что Егор смог опознать. А на полках, развешенных аккуратным рядом вдоль стены, выставлена глиняная и деревянная посуда: пиалы и ковши, кувшины и жбаны, берестяные лукошки да туески.
Деревянные лавы, местами покрытые полосатыми домоткаными дорожками, опоясывали всю комнату и, как показалось юноше были одним краем врублены в стены. Другой мебели, кроме этих лав да мощного крепкого стола – не было. Украшений, впрочем, тоже, кроме деревянных да костяных фигурок стоящий на покрытой белым вышитым полотенцем полке в углу, как раз наискосок от печи. «Красный угол язычника» - усмехнулся Егор и прищурился, пытаясь лучше разглядеть в быстро темнеющем помещении последний угол, который, если рассматривать с позиции разделения маленького пространства на зоны, Астафьев назвал бы мужским: на стене весела конская сбруя и рыболовные сети, стоящий на глиняном полу большой сноп золотисто-белой, с глянцевым отливом, отражающий малейший свет падающий с улицы, ивовой лозы. А на лавке лежали лапти: и большие, и поменьше еще не доплетенные до конца. Рядом – узкие, не более 3 сантиметров, берестяные ленты свернутые в большие клубки, которые впрочем шли не только на изготовление обуви, о чем свидетельствовали стоящий там же не законченный короб.
Егор опустился на подушку и с силой потер лицо – хоть в голове и немного прояснилось, но это все равно не помогло полностью осознать увиденное. Самое логичное объяснение – он просто оказался в доме у некоего славянофила, не только ратующего за идею Святой Руси, но и воплощающего эту концепцию в жизнь. Вроде слышал он, что подобное движение с каждым годом становится все популярнее.
Лежать и дальше на набитом сеном тюфяке, постеленном на одной из лав, Егору вскоре надоело и он решил все таки встать. Может получится дойти до дверей и позвать хозяина этого жилища. Но, превозмогая болезненную истому и неприятную дрожь в ногах, кое как дойти удалось только до стола - всего то три шага, что бы тут же поспешно опереться о него.
Тут только и заметил Егор, что вместо джинс и футболки, одет в странную рубаху: длиной почти в пол, по разрезу на груди груди да краю длинных широких рукавов расшитую красными нитями: ни то свастика, ни то обереги какие. Сквозняк холодил босые ноги, поднимаясь по голым ногам все выше – даже белья не было. Астафьев покраснел от мыслей, что кто-то раздевал его, обмывал. Нет, понятно, что вся одежда пришла в негодность после ныряний в болотной жиже, но природная стеснительность не позволяла легко смотреть на то, что его обнаженное тело видел и касался посторонний человек. Немного смерило с положением то, что любимый брелок-талисман в виде медведя, искусно вырезанного из дерева, остался с ним – тонкий кожаный ремешок несколько раз обвивал кисть левой руки.
К счастью Егора никого искать не потребовалось – он как раз закончил осматривать себя и свой наряд, как в помещение зашла, или правильнее сказать спустилась по лестнице, девочка лет двенадцати. Босые пыльные ноги, выглядывающие из под подола длинной сероватой рубахи, распущенные взлохмаченные волосы, перехваченные на лбу кожаным ремешком с прикрепленными на висках крупными плоскими кольцами в три ряда – одно над другим. Тонкая, она казалась состояла из одних ломанных линий - замерла, пару минут с удивлением рассматривая юношу, затем всплеснув руками с радостным криком - «Отьць! Отьць!» - подскочила к Егору.
Не ожидая подобного он отшатнулся, ударившись о край стола. Девчушка только широко улыбнулась на эту неловкость, обнажая кривые сколотые зубы.
Как-либо отреагировать на эту экспрессию Егор не успел – дверной проем на мгновение кто-то перегородил и в дом вошел белый как лунь старик. Вернее это в первую минуту так показалось, когда же мужчина подошел поближе и солнечный свет уже не мешал рассмотреть его, стало ясно, что тому не больше пятидесяти и уж всяко покрепче самого юноши будет: шея крупная, грудь широкая, словно компенсировали не слишком высокий рост.
-Здравствуйте. - голос от долгого молчания был слегка охриплый, и Егор передернулся от его звучания. – Я хотел бы поблагодарить вас, что приютили, - юноша сомневался, что именно этот старик спас его - тогда на болоте он видел относительно молодого мужчину. Да, это был не самый удачный момент и все очень быстро происходило, но все же своего спасителя Астафьев хорошо запомнил. – Сколько я был без сознания? Я не совсем понимаю где нахожусь..., но мне нужно как можно быстрее связаться с родителями, они волнуются. Тут есть телефон? – тут только и вспомнил о своем мобильном, да и остальных вещах. – Простите, а мой рюкзак утонул или его вытащили вместе со мной?
Старик молча выслушал Егора, не делая никаких попыток ни ответить, ни разъяснить ... и заговорил. Парень пару минут непонимающе смотрел, отстраненно думая, что все таки в бреду ему не послышалась иностранная речь. Еще лучше. Он очутился не понятно где, да вдобавок и не понимает, что ему говорят.
Хотя не совсем так - прислушавшись, Астафьев смог различить слова, схожие с русскими, просто иначе произнесенные или с не там поставленным ударением. «Сербский? Болгарский? Или все же русский? Тогда уж старорусский или даже славянский, если судить по обстановке в доме. Небось сам по церковникам и учил. Ага, еще дореволюционным. Но что иностранцу делать в российской деревне? С другой стороны, кто его знает, может всю жизнь мечтал вот так на русской земле траву косить, в рубахе домотканой ходить да поросят с курами выращивать. У каждого свое счастье, в конце концов. Меня это не должно волновать, главное, что бы был телефон, ну или автобусы какие ходили... На худой конец, просто на трассу вывели, а там я уже смогу попутку словить».
Старик же, видя что его не понимают, как впрочем и он сам не понял паренька, вздохнул, приложил сухую руку ко лбу Егора, затем аккуратно помассировал горло, словно что-то прощупывая. Довольно поцокав языком, отошел к лавке возле самой двери, на которой стоял небольшой кувшин, прикрытый вышитым белым полотенцем.
- Пии.
Приказ был однозначным, пить хотелось сильно, поэтому юноша двумя руками обхватил за круглые бока глиняный сосуд и с наслаждением вдохнул аромат отвара - яблоко, переплетенное с кисловатой, терпкой нотой шиповника. Именно такой после тяжелых изнуряющих репетиций, что бы снять воспаление с натруженных связок, готовила бабушка. Приятное тепло разлилось внутри. То ли от воспоминаний, то ли от подслащенного медом напитка. Сделав последний глоток и негромко поблагодарив за заботу, Егор опустился на лавку – ноги уже не держали.
И вопросов много да не понимают они со стариком друг друга. И девчушка сидит невдалеке, таращится удивленно, но молчит, не смеется больше, только голову к плечу наклонила, ну чисто пичуга какая.
«И как теперь объясниться? Не знаками же. А с другой стороны - главное что я жив, и среди людей, все остальное нормализуется». Но и сидеть в молчании тоже приятного мало, поэтому еще раз откашлявшись Астафьев указал на себя пальцем и медленно растягивая гласные произнес:
- Е-е-г-о-о-р. Егор.- фамилию называть не стал, решив что она будет сложна для иностранца.
- Гор? Гор... Горшек. – не совсем то, но спорить Астафьев не стал: не было ни сил, ни желания. А старик тем временем поглаживая всклоченную бороду прижал ладонь к своей груди, - Боян Годьць*
«Вот и познакомились. Ну хоть что-то...» - отвлеченно подумал Егор, удивляясь, что ему не представили девочку, но кто знает какие тут заведены обычаи? Если они действительно разделяют взгляды древних славян – жилье, одежда, видимая юношей посуда явно указывало на это, - то такое пренебрежение вполне естественно. Вспомнилось давно прочитанное где-то, что и в Киевской Руси, и значительно позднее порой девушки даже имени своего не имели: носили отцовское, а как замуж выходили, то мужнее. Отдельно стояли вдовы, которых, как ни парадоксально это звучит, ценили и уважали – лишь после смерти своего супруга женщина становилась полноправной хозяйкой не только в доме, но и своей жизни.
Егор отмахнулся от неуместных размышлений – не его дело судить уклад других, в своих бы проблемах разобраться. А глаза уже закрывались сами собой – обессиленный организм клонил голову на подушку. А обо всех странностях можно подумать и позднее.
_____________________________________
Примечания:
*- вкус воды зависит от состава растворенных в ней веществ. Т.е. благодаря солям железа, руда которого была в достатке на болотах на землях вятичей (современная Московская обл. и иже с ней) – вода могла обладать ярко выраженным ржавым вкусом.
Волосъ – один из славянских языческих богов, покровитель сказителей, считался звериным богом и мог принимать форму медведя.В современном варианте конечно более известен как Велес, но в первых упоминаниях летописцами этого «скотиго бога» употребляется вариант имени именно Волос. Ну, значится так тому и быть.
Молю тя – молю/прошу тебя
Помошти – помоги
Пии – пей
Годьць – гусляр