Автор: Japonais_Rose (на некоторых ресурсах зарегистрирована как Kamilia)
Бета: все сама да сама ...
Фэндом: волшебный мир Гарри Поттера
Тип: слэш, но не по принципу - все вокруг геи, а кто нет, тот однозначно фем
Персонажи: Гарри Поттер, НМП (aka Гарри Поттер), Джеймс и Лили Поттеры, Северус Снейп, Альбус Дамблдор, Сириус Блэк и массовка
Пейринг:
Жанр: однозначно драма, романтика (?), до 4 курса - ничего не трогаю, если только незначительные дополнения, а вот после - АУ, может еще что добавлю по ходу
Статус: в процессе и возможно долгом
Размер: миди, а там видно будет
Рейтинг: PG-13, может со временем дорасту и до R
Дисклаймер: не моё ... увы, всё не моё ... но помечтать-то можно?
Аннотация: Сюжет не нов, но я постараюсь избежать слишком распространенных штампов. Если вам показалось, что это плагиат - показалось (!!!), в противном случае я честно укажу чье произведение/мысль я использовала. Сейчас слишком мало тем, которые еще не затронутые фикфайтерами, поэтому маловероятно написать что-то полностью оригинальное. Это моя собственная заявка, которая родилась давно, а вот начала воплощать ее в жизнь относительно недавно. И так: "Не все благие намерения нужно пытаться воплотить в жизнь и не все можно оправдать лозунгом "Ради общего блага" и любое предательство остается предательством, какой бы покров правильности на него не накинули. Гарри Поттер узнает, что он вовсе не тот, кем себя всегда считал и что теперь ему делать с этими знаниями?"
Предупреждения: откровенных Дамбигадов, Уизлигадов, Поттергадов - нет и не будет, просто ... "так сложилась жизнь..." и каждый выживает как ему позволяет совесть; северитус, но не ждите слез, признания и прощения, не верю я в такого Снейпа (!), нету белых и пушистых Темных магов и со змеей за пазухой Светлых - любите ярлыки, то вы точно ошиблись адресом. Если что то еще появится, то обязательно предупрежу.
По прежнему не бечено.
Глава 4.
«Во время великих страданий Израиля рабби Элимелек всё больше и больше
опечаливался от выпавших на его долю бед.
И тогда ему явился его покойный наставник, маггид из Межерича.
Рабби Элимелек обратился к нему:
- Почему ты молчишь, когда мы так нуждаемся?
Маггид ответил:
- На небесах мы считаем, что все то, что представляется вам здесь злом,
на самом деле – оказанная милость.»
Хасидская притча
опечаливался от выпавших на его долю бед.
И тогда ему явился его покойный наставник, маггид из Межерича.
Рабби Элимелек обратился к нему:
- Почему ты молчишь, когда мы так нуждаемся?
Маггид ответил:
- На небесах мы считаем, что все то, что представляется вам здесь злом,
на самом деле – оказанная милость.»
Хасидская притча
Из воспоминаний Сибиллы Патриции Трелони
Женщина прекрасно знала историю своего Рода, берущего начало от прекрасной троянской царевны Кассандры, обманом и хитростью получившей дар предсказания у златокудрого Феба – когда девочке из рода Трелони исполнялось 10 лет Старейшие Матери проводили ритуал по распечатыванию силы. У кого то ее было больше и тогда юная прорицательница могла видеть все полотно жизни вытканное Пàрками, у кого то меньше - и едва различимое мерцание нити, словно покрытой инеем, что щедрая Децима вытягивает из кудели был предел такого ребенка. После этого девочек начинали обучать Матеря, передавая родовые секреты и умение управлять своим даром. Мальчики же, которые являлись всего лишь носителями божественного гена, отправлялись на обучение во внешний мир, как называли Трелони все, что находилось за стенами родового замка, стоящего на вершине Бен Невис(1) и скрытого облаками от назойливого людского взора.
Сибилла Трелони, малоодаренная, пятая, и последняя, дочь своей Матери, известной даже далеко за пределами магической Британии прорицательницы, считала себя самой счастливой в тот момент, когда она, спрятавшись в повозке, покинула стены родного дома. Ее, семнадцатилетнюю девушку, мало волновало полное отсутствие каких либо знаний и умений, способные помочь ей устроиться и осесть в каком-либо городе или селении. Она с наслаждением вдыхала морозный горный воздух, смешанным с запахом лосося, который - пересыпанный базиликом - постоянно доставлялся в замок сквибами из ближайшего поселения и от того намертво въевшегося в плетенные корзины за которыми она сидела на кучке соломы, устилавшей дно воза. За свое освобождение от гнета Матери и старших, более талантливых, а значит и более важных для семьи и рода, старших сестер, и старую овчину, в которую она зябко куталась пытаясь согреться, она заплатила дюжинной тонких браслетов, еще днем ранее весело позвякивающих на ее запястьях и щиколотках. Применять магию девушка боялась, потому что кинувшиеся на ее поиски родственники смогли бы тогда отследить ее по магическому следу, а пока ее надежно прикрывал амулет, подаренный сердобольным старшим братом, когда тот узнал имя выбранного советом Матерей будущего супруга своей сестры. Он всегда питал к этой несуразной девочке особые чувства, в которых жалость перевешивала брезгливость: некрасивая, словно состоящая из одних ломанных линий, с тонкими как паутинка разлетающимися во все стороны волосами и большими стрекозиными глазами. Усиливали сходство с этим насекомым нелепые, огромные - на пол-лица, очки с толстыми линзами – она всегда была центром для всех детских шалостей, на которые взрослые смотрели сквозь пальцы.
Устроиться в школу профессором прорицания ей не составило большого труда – фамилия семьи имела вес в магомире, а то что у нее слаборазвитый дар – теории ее обучали наравне с другими дочерьми Рода и этого вполне хватит для того, что бы показать детям основы гадания и чтения символов. Окончательно же склонило чашу весов всемилостивой Фортуны на сторону молодой женщины вовремя произнесенное пророчество. А впадать в транс – первое чему начинали обучать девочек. «Главное выжить»,- справедливо считала Сибилла, забывая не менее важное, чем умение легко и безболезненно входить в состояние отчужденности от окружающего мира, и что не раз повторяла Мать – «Если человек определяет ситуацию как реальную, она – реальна по своим последствиям»(2). Казалось бы что общего у потомственных прорицательниц да оракулов и магловской психологией, но нет более страшного преступления перед Магией, чем произнесение ложного пророчества, ибо оно заставляет людей , поверивших в него, реализовывать такое изречение, превращая тем самым первоначально ложное представление в реальность. Эффект Пигмалиона. И как бы не была прекрасна Галатея для окружающих, для создавшей ее прорицательницы она навсегда останется уродливой грудой камня, немилосердно давящей на плечи. Как напоминание о вмешательстве в течение желания и воли Магии.
Сибилла прошлась по кабинету, пустующему во время летних каникул, и бросила в горящий камин щепотку высушенных зерен датуры(3), всегда стоящих на каминной полке в небольшом керамическом горшочке с плотно притертой крышкой. И сразу же помещение заполнилось дурманящим сознание ароматом, причудливо смешиваясь с запахом так любимого женщиной хереса, шлейф которого постоянно витал во всех комнатах в выделенной ей башне. Немного постояв в центре, Трелони еще раз глубоко вдохнула, задержала дыхание, словно стремилась растворить в себе благоухание дурмана, и открыла поддернутые белой пеленой, слепосмотрящие вперед глаза, не скрытые больше очками, заранее оставленными на одном из ученических столов. Словно под действием умелого кукловода, женщина медленно подошла к стене между плотно занавешенными бардовыми портьерами стрельчатыми окнами и, отодвинув гобелен, из открывшейся ниши достала резную деревянную шкатулку. Установив на край своего стола достала из ее нутра карты, завернутые в обветшалое красное сукно с потрепанными краями. В свое время, лет десять назад, Сибилле повезло натолкнуться на полусумасшедшую старуху, от которой разило сладковатым запахом разложения, утверждающую, что эта колода принадлежала еще великой Ленорман(4), а потом вдруг резко вытянувшись и прогнувшись до слышимого хруста в позвонках, что было практически невозможно сделать при наличии горба на ее спине сиплым голосом прошептала: «Придет время ... отдашь, тому кто попросит ...помощи». Затем глаза старой волшебницы закатились, она захрипела и замертво упала, продолжая еще какое-то время подергиваться в конвульсиях. Трелони же, хоть и сильно испугавшись, но не хотела растоваться с почти купленными картами и, с силой вырвав из враз окоченевших скрюченных пальцев сверток, поспешила покинуть пустую подворотню Лютного переулка, куда заходила за курительной смесью(5), к сожалению не продаваемой легально в законопослушных аптеках.
Сейчас же, выполняя расклад на покрытом белой, вышитой рунами скатертью столе, в ровные три ряда она наконец-то стала, пусть и временным, сосудом для силы среблолукого Феба. Даже если никто и не услышит истинного пророчества, но то, что ей впервые стало возможным то, чего лишена была от рождения – переполняло радостью запертую в свое теле Сибиллу.
Да свершится воля Верховных.
Вздрогнув, прорицательница, теперь истинная прорицательница, а не самовольно присвоившая себе это название, пришла в себя, вернув обладание собственным телом и со слезами на еще затуманенных глазах прислушивалась как божественная магия по крупицам покидает ее тело. Затем перевела немного расфокусированный взгляд на потрепанные с поистертой местами краской карты, побледнела и быстро собрав их аккуратно заверну их в в прежний кусок ткани, снова убрала в нишу. «Время прихода Его приближается. Скоро... совсем скоро будет преступлена последняя грань». Осталось только дождаться Его, ведомого Фатум(6). За это обещано было, что простится ей данное по малолетству – разве сравниться возраст человеческий с божественным - ложное предсказание, в свое время нарушившее ход и порядок течения Магии, призвавшего в срединный мир бога Хаоса. И дастся дар фебов тогда сполна, что бы женщина могла служить преданно, как это делали до нее многие поколения сивилл из Наидревнейшего Рода Трелони.
Откинувшись спиной на стену и подтянув колени к груди, подросток сидел на кровати и, сквозь упавшую на глаза челку, рассматривал стоявшего у камина настоящего Гарри Поттера. Высокий, не сравнимый с его пятью с половиной футами(7). И он неожиданно подумал, что именно таким бы вырос и сам, если бы не чулан у Дурслей с полуголодным детством, где неукоснительно работало для него правило: «Кто не работает, тот не ест». И чем он становился взрослее, тем больше находилось срочных и неотложных дел, которые словно ждали годами, что бы однажды распахнуть пыльные объятья. Только когда он в младших классах несколько раз потерял сознание тетушка, в строжайшей тайне от мужа, стала подкармливать племянника фруктами, срезав предварительно подпорченную часть и кусочками мяса, если таковое оставалось после субботнего семейного ужина. А иногда – ах, какая радость тогда была – он мог получить и небольшой ломтик пирога с патокой и чашку молока, сильно разбавленного водой. Репутацию благородного семейства необходимо было поддерживать перед соседями, даже если приходилось идти на такие жертвы, видно так однажды решила женщина и жизнь приёмыша стала хоть немного, но сытнее.
Юноша мотнул головой, отгоняя ненужные сейчас воспоминания так неожиданно одолевшие его. Мысли, не связанные друг с другом, текли вяло, странным образом залазя одна на другую. Ужасно хотелось курить, но было лень вставать, а просить Поттера, что бы он лазил в его вещах, доставая сигареты из сундука не хотел. Или все же стоит попросить?
Но видно тишина, нарушаемая лишь потрескиванием поленьев в зажженном ворчливыми Кричером камине, не угнетала только его, тогда как Поттер, смущаясь и поминутно одергивая то длинные рукава рубашки, то край жилета попытался начать разговор, явно неприятный для него, потому что он смотрел куда угодно, но только не на своего собеседника.
- Послушай...эм-м... если ты хочешь знать, то я, ну, считаю что все таки и директор и родители поступили...кх... жестоко.
-Да н-ну...
- Нет, я серьезно. – Гарри, настоящий Гарри, вскинул голову и впервые посмотрел на парня. – Хотя ... но все таки я понимаю их мотивы. Не спеши, дай договорить...
Но вся заторможенность с подростка мгновенно слетела, подпитываемая гневом и ненавистью к тому, чью роль он играл все эти годы, а теперь стоял перед пропастью и вынужден был раздумывать прыгать или может стоит еще постоять на краю заглядывая в ощерившуюся на него темноту. Он подорвался, будто не в его крови сейчас бродила завышенная доза успокоительного зелья и не он еще пару минут назад лениво размышлял, силясь сосредоточиться на чем-то одном и раз за разом терпя поражение. Сейчас же он стоял схватив не ожидавшего подобного Поттера за грудки и прижимал к стене с ненавистью смотря в такое знакомое и одновременно неизвестное лицо.
-Ты г-г-говоришь – п-п-понимаешь их мо-мо-мотивы? К-конечно, легко быть б-б-благородным на т-т-твоем месте. А что ты з-з-знаешь об-б-бо мне, а, ма-ма-мажорный д-д-домашний мальчик? – подросток так близко наклонил к себе лицо Поттера, что Гарри чувствовал на своих губах чужое горячее лихорадочное дыхание. Руки, держащие его стали нервно подрагивать, как и уголок рта, что еще сильнее исказило черты лица, словно сведенные в болезненной судороге . – Ты, к-к-который лю-лю-любим и об-б-бласкан ро-ро-род-д-д...ительской за-за-заб...отой, что ты мо-мо-можешь знать о бо-бо-борьбе за эф...емерное чувство с-с-счастья, ко-ко-кот...орое пы-пы-постоянно уск-к-кользало от ме-ме-меня. От к-к-кого я в...идел хо-хо-хотя бы к-к-круп...ицы до-до-доброты и не-не-не...жности? За-за-зам...еть, од...нако, иск-к-кр...ренние. Ба-ба-боюсь, чт...о м...не хват...ит д-д-даже па-па-пальц...ев од...ной ру-ру-руки, что бы их пе-пе-пер...есчитать. – под конец его речи слова можно было разобрать с большим трудом, а к подергивающемуся уголку рта присоединился и глаз и теперь, в неясном свете камина, лицо напоминало изломанную гротескную маску.
- Но мамина сестра...
-А-а, т...етушка Пе...тунья ... – И он тоненько засмеялся. Визгливо. С его теперешней попыткой сильно растягивать слова, что бы хоть немного компенсировать заикание это выглядело пугающе. – Б-б-боюсь, что для нее я на-на-навсегда т...ак и ос-с-станусь «ур...одом» и «не-не-ненормальным». Подросток удивленно посмотрел на свои руки, все еще вцепившиеся с жилет, словно не понимая, что зачем он это делал и медленно попятился назад, к своей кровати. Потом, словно что-то вспомнив, он издевательски наклонил голову к плечу и еще сильнее растягивая слова буквально пропел.- А ты з-з-знаешь, ч-ч-что д...ядюшка Ве-ве-вернон в-в-волшебство считает за нен-н-нормальность и им...еет собствен...ную м-м-методику б...орьбы с этой напастью – р...емень и ...
- Ты бредишь! – Такая наглая клевета на семью матери, о которой он слышал только хорошее и видел как переживала Лили не имея возможности подать весточку сестре, разозлила Гарри и, если он раньше еще сочувствовал этому подростку, то теперь склонен был согласиться с дядей Северусом – это был крайне грубый и не ценящий ничего хорошего ублюдок-подкидыш, который требует к себе постоянно завышенного внимания и не видит ничего длиннее своего носа. – Это наглая ложь или ты думаешь, что в таком случае, тебя туда отправили бы?
- Те-те-тебя воз...можно и нет, а к-к-кто по-по-подумает о ка-ка-как...ом то без...родном подкидыше? Всем бы-бы-было п...росто нап...левать выживу я или нет, пот...ому что был на-на-настоящий Г...ерой, к-к-который только ждал своего ч-ч-ч...аса, что б-б-бы выйти на с...цену. И вот это в-в-время пришло! – и он театрально раскинул руки в стороны. Затем, так же резко как взвинтился?, он успокоился и сел на краешек своей кровати. Бледный, с остановившимся взглядом, он смотрел в одну точку перед собой хмурил брови и кривил губы шевеля ими, словно разговаривая сам с собой. Руки так и не перестали мелко дрожать и пальцы словно живые существа безостановочно двигались по покрывалу, судорожно сжимаясь и разжимаясь. Поттер осторожно накрыл кулак своей ладонью. И медленно, словно боясь спугнуть, заглянул в глаза. Пора заканчивать этот бессмысленный разговор – скоро придет кто-то из взрослых и заберет этого полоумного на ритуал. Тогда можно будет и отдохнуть.
- Директор дал мне письмо. Ну, когда мы выходили из кухни, - он подождал пока взгляд подростка не приобретет осмысленность и продолжил,- Письмо твоей матери. Хочешь прочитать?
Юноша удивленно посмотрел на протягиваемый пергамент и резко выхватил его из рук Поттера. Он торопился разворачивая его, словно боялся, что тот истает, растворится в полумраке комнаты, а затем сильно щурясь и шевеля губами, явно проговаривая про себя слова, написанные красивым витиеватым почерком.
«Пожалуйста, позаботьтесь о моем мальчике. К моему большому сожалению сама я это сделать не могу. Его зовут Антониус С. Налин Спуриус*, родился преждевременно 1 августа 1980 года в 6:00 утра. Отсечен от Рода матери Главой Рода, отец ребенка произнес безритуальный отказ от сына.
Пусть Фортуна никогда не отвернет свой лик от вас за оказанную милость.»
Подросток жалобно всхлипнул и положил письмо на кровать. Он видел, что ниже, под этим посланием, на пергамент были наложены какие-то слабенькие опознавательные чары, которые переливались перламутром,отражая красные всполохи, словленные от камина. Немного успокоившись и с трудом выровняв сбившееся дыхание он прокусил палец и мазнул по пока пустому месту, наблюдая как постепенно впитывается кровь и проявляются буквы, сплетающиеся в слова. Слова соединялись в фразы, расползаясь и заполняя собой все оставшееся пространство листа.
«Здравствуй, мой дорогой мальчик.
Я не буду просить меня понять или простить мой поступок – это было бы слишком жестоко по отношению к тебе. Но хочу заверить – случись все иначе и я бы никогда тебя не отдала, но так уж вышло, что твой биологический отец отказался от тебя, своего первенца, еще когда ты был в моей утробе, а уже глава моего Рода отсек тебя сразу же при рождении, проведя ритуал. Мои просьбы и мольбы никем не были услышаны.
Да, я могла уйти из рода следом за тобой, но я испугалась и не смогла найти в себе сил пойти против отца. Я и так сильно виновата перед ним – опозорила Семью. И за это, за мою трусость и слабость, мне нет прощения. Я могу только надеяться и ежедневно возлагать богам дары с просьбой защитить тебя и за руку провести по дороге жизни минуя ухабины и рытвины.
Знай, я всегда буду помнить о тебе, мой Антониус, мой «внебрачный цветок», мой желанный, не смотря ни на что, сын и мой первенец .И помни, что дети, рожденные в любой из праздников Великого Круга – большая редкость и милость богов.
Мое благословение всегда с тобой.
С любовью, твоя мама.»
Скомканный пергамент чудом пролетел мимо камина, ударившись в стену.
- Все готово, мы можем начинать.
_______________________________________________
Примечания:
1- самая высокая точка Великобритании, гора в Грампианских горах, Шотландия, область Хайленд.
2-теорема Томаса
3- datura (лат.) – дурман. Считается, что он, либо сам, либо в комплекте с другими, подобными по свойствам растениями, использовался жрицами Аполлона – пифиями – для вхождение в транс во время предсказаний/пророчеств. Предположим, что аналогичным способом пользовались и римские сивиллы – жрицы в храме бога Феба.
4-Мария Анна Аделаида Ленорман (1772-1843) – французская прорицательница и гадалка.
5-естественно, что подобная курительная смесь была запрещена Авроратом: листья белены, шишки конопли и грибы мухоморы.
6-Фатум в Др. Риме называли олицетворение судьбы. Так же назывались и Парки, которые определяли судьбу человека при его рождении.
7- 5’5’’ (пять с половиной футов) – 165 см, каноничный рост Гарри до его 5 курса, который высчитывала обходными путями, конечно это не точная цифра, но в любом случае не больше 168 см, так как указывалось, что он был невысоким.
*- имя для моего главного героя я искала довольно долго, потому что предъявляла слишком много требований к нему Я хотела показать, что как бы все не произошло, но мать все таки любила своего сына и попыталась хоть в имени выразить свои чувства.
- Антониус (Antonius) – точное значение имени неизвестно, есть несколько вариантов, но мне больше нравится «цветок»;
- С. (S.) – по правилам у англичан за первым именем всегда шло имя отца, для первого сына, но так как по сюжету отец все таки не признал ребенка, то и имя его полностью назвать невозможно;
- Налин (Nalin) – индийское имя, обозначающее «лотос». В буддизме и индуизме лотос, красивый цветок, который расцветает в мутной воде и является символом просвещения найденного в трудных ситуациях;
- Спуриус (Spurius) – изначально это имя имело прилагательную форму и обозначало «незаконнорожденный». Позднее оно стало римским личным именем. В моя же фантазия подсказала, что мать не имела возможности не указать статус ребенка, так же как и Поттер, когда принял мальчика в Род как младшего родича обязан был это сделать;
- фамилия отсутствует по понятным причинам.