Автор: Japonais_Rose (на некоторых ресурсах зарегистрирована как Kamilia)
Бета: увы, все сама, да сама
Фэндом: кроссовер Гарри Поттер/Дневники вампира
Тип: слэш, мельком гет
Персонажы: Гарри Поттер, Сириус Блэк, Том Риддл, Деймон и Стефан Сальваторе, Елена Гилберт
Пейринг: Том Риддл/Гарри Поттер, Деймон Сальваторе/Гарри Поттер
Жанр: драма, романтика, фэнтези
Статус: в процессе, возможно долгом
Размер: миди
Рейтинг: R
Дисклеймер: ну совсем не мое, ни разу
Аннотация:
«Прощай, прощай,
Навек прощай.
К берегам своих мечтаний
Отчаль и прости,
Все, что было забудь,
И в путь.
Но любовь забыть
Не обещай, не обещай.
Прощай.»
Предупреждения: немагическое АУ; насилие; не графический секс с несовершеннолетними
От автора: Если вам показалось, что это плагиат - показалось (!!!), в противном случае я честно укажу чью мысль/произведение я использовала.
Размещение: только с моего согласия
Визуализация героев:
-Гарри Поттер
как мне кажется Рэдклифф не особенно подходит под описанного Роулинг Гарри Поттера, поэтому я осмелилась показать свое видение этого героя, правда на пару лет младше, чем на фото:
-пансион
«Прощай, прощай,
Навек прощай.
К берегам своих мечтаний
Отчаль и прости,
Все, что было забудь,
И в путь.
Но любовь забыть
Не обещай, не обещай.
Прощай.»
Александр Градский «Прощай» из к/ф «Узник замка Иф»
~не бечено~
читать дальше
Глава 1.
25 августа 1999 г., где-то по дороге к Феллс–Черч
Привет, Дневник.
Хм...Я чувствую себя полным идиотом делая сейчас эту запись, но мой психотерапевт, мистер Хьюз, сказал, что это самый лучший способ систематизировать и структурировать мысли, эмоции и происходящие со мной события. Это он так тонко намекнул на то, что у меня «множество нерешенных социально-психологических вопросов»... Что ж, с этим трудно поспорить, когда вся твоя жизнь в одночасье превращается в бедлам и ты ощущаешь себя загнанным животным, мечущимся по прерии в поисках более глубокой норы, что бы залечь там, спрятать свое тщедушное тельце. Может какой мышиный бог сжалится над тобой и безжалостная рука охотника не коснется мягкой, посеребренной шкурки.
Но все таки мне стоит начать с самого начала. «Первый шаг к самопознанию – это структуризация своего прошлого». И я опять же полностью с вами согласен док. Где я, в этом грешном мире, и где вы ...
И так... Меня зовут Генри Джеймс Поттер (для семьи и друзей – просто Гарри ), родился 31 июля 1980 года в некогда довольно крупном промышленном, а теперь грязном и покидаемый жителями, городе Коквортс у молодой четы: Джеймса Чарльза Поттера – единственного наследника многомиллионного состояния и фамилии древнего рода, любимого и избалованного сына, студента-повесы лондонской школы экономики и политологии, и Лилиан Роуз Эванс, рыжеволосой продавщицы в заурядном цветочном магазинчике, единственным достоинством которой являлась красота. Естественно, родители отца, аристократы до кончика их ногтей с маникюром за пятнадцать тысяч фунтов стерлигов, были против подобного мезальянса, хотя мамин живот уже во всю подпирал небо. «Это моветон, сын. И что мы теперь скажем твоей невесте?» И я думаю, хотя нет – уверен, что если бы все обернулось иначе, и Джеймс с Лили не погибли в Хэллоуин 1981 года, то дед с бабкой все равно нашли бы способ их разлучить.
Та автокатастрофа на Орчард-роуд стоила жизни сразу пяти людям: моим родителям, бабушке Роуз, со стороны мамы, и и еще одной пожилой семейной паре с ребенком-подростком. Дорога ведущая к Эдемскому саду(2). Выжил в том кошмаре только я. Не знаю кому вознести хвалу: Богу или детскому автокреслу Бритакс Рёмер. Если бы не этот дружный и благодатный симбиоз, включающий в себя и моих ответственных родителей, потому что вплоть до 1984 года автокреслами пользовалась в лучшем случае лишь половина владельцев авто, вынужденных перевозить детей,- то я не отделался бы так легко – небольшой нитевидный шрам в виде молнии над правой бровью. А в газетах пронырливые журналисты, падкие на различные «сенсации», меня быстро окрестили «Мальчик-который-выжил». Людям вообще свойственно давать другим какие-то прозвища, клички, вешать ярлыки – так им потом легче ориентироваться в жизненном пространстве, как по охотничьим флажкам, каплями крови алеющим на снегу.
Собственно, ни для кого из благородных и чистокровных аристократических родов Британии не стало сюрпризом внесение изменений в завещание Чарльзом Поттером, моим дедом, в пользу некоего Гея Марвина (вы это серьезно?), сына своего двоюродного брата, сделав его единоличным наследником. После похорон прошел всего один день.
Поэтому не удивительно, что из приюта святой Агнессы, что расположен на Хорниси-Райс, северной части Лондона(2), спустя пару месяцев меня забрала именно тетка Петунья, старшая сестра матери и, и как я сейчас понимаю – единственная родственница, не решившаяся бросить ребенка на произвол. На мое счастье она оказалась более сердобольной, чем другие члены семьи , или, что вернее, более нуждающейся в деньгах, которые были ими, Дурслями, получены как опекунами. Спасибо папа, даже будучи столь молодым и ветреным, как мне не раз потом говорили, пусть и немного, но ты сумел позаботиться о своем сыне. «Довольствуйся малым»,- как мне все время потом говорил дядя Вернон, неосознанно поглаживая кончиками пальцев свои любимые Omega за пять тысяч фунтов стерлингов(3).
Получив деньги Дурсли сразу покинули Коквортс, переехав в пригород Лондона, маленький городок Литтл-Уингинг. В столице отказалась жить сама тетя – в переполненном городе у нее не будет возможности выращивать свои любимые розы, многие кусты которых, буквально отрывая от сердца, ей пришлось раздать подружкам и соседкам на прежнем месте жительства, да и детям, мне и моему кузену Дадли, тут просторнее. Сам Вернон каждое утро уезжал в Лондон на работу – он возглавил небольшую, но приносящую довольно не плохую, стабильную прибыль, - фирму по производству дрелей. Единственное предприятие, из многочисленных владений Поттеров, доставшееся мне в наследство от отца, ну, кроме банковского счета с незначительной на нем суммой. Более ценное, во всяком случае для меня, наследство я бережно хранил в большой малахитовой шкатулке в виде сундучка, последнем подарке папы своему Лисенку, как он называл маму: несколько десятков родительских писем друг другу, аккуратно перевязанных голубой лентой, их совместные фотографии, праздничные открытки, подписанные летящим почерком Лили и неизменным «vale et me ama»(4) в конце (она очень любила историю Древнего Рима, странно, что меня назвали так скромно, а не как-нибудь помпезно: Август или Патриций – с нее бы сталось) и любимые мамины серьги: гвоздик с капелькой изумруда – они были одеты на ней в день катастрофы. Когда мне исполнилось 13 лет я проколол себе оба уха.
Я не могу сказать, что мое детство было тяжелым. Тетя и дядя старались как могли не выделять кого-то из нас: и похвалу и порицание мы с Дадли получали одинаково, и довольно часто наказание делили пополам, «за компанию», что бы другому тоже не повадно было. Но все равно я порой замечал как тетушка, поправляя воротник рубашки, нежно проводила по щеке сына или дядюшка, обхватив за плечи, коротко прижимает к себе кузена. Его нелепые абстрактные рисунки из младших классов до сих пор украшают стену в гостиной и к ним потом прибавились еще грамоты и медали, полученные на соревнованиях (скажу честно – он великолепен на ринге). А я не рисовал и к спорту был равнодушен, так что на «стене почета» висят всего несколько моих фото из далекого детства – увы, но фотографироваться я не любил. Казалось бы, такие незначительные нюансы, но именно они и показывали разницу между нами, вырывая глубокие рвы и втыкая заостренные колья, что бы мы никогда не смогли подойти ближе позволенного друг к другу. А может я просто ревновал. Нет, я не занимался тем, что рыдая в подушку, представлял дни и ночи напролет «ах, как было бы прекрасно, если бы мама и папа остались живы» - прошлое нужно оставить прошлому. Сожаление не вернет мне родителей. Но у меня появилась привычка – потирать мочку уха, соприкасаясь пальцами с холодным изумрудом.
А на мое десятилетие кто-то свыше решил одарить меня за все праздники скопом: и прошедшие и будущие – у меня появился крестный. Веселый, не унывающий, вечный подросток в потрепанных джинсах и длинными волосами убранными в неизменный низкий хвост. Он каялся, что не мог найти меня – Дурсли не сообщили никому своего нового адреса переезжая и ему потребовалось более четырех лет, что бы разыскать. Сейчас же он работал в Лондоне журналистом в не большой газете и собирался принимать в моем воспитание самое непосредственное участие. Родственники были не против. И я тем более.
А в одиннадцать лет я поступил в Хогвартс, - альма-матер моего отца и Сириуса. И мне осталось только еще раз вознести хвалу и благодарность Богу за столь предусмотрительного отца – в школу я был записан еще до рождения, а процент с выручки фирмы, управляемой дядей, шел в оплату обучения. Так, древний замок с огромным количеством лестниц , лабиринтами коридоров и балконами, облепившими стены «ласточкиными гнездами» стал моим вторым домом на семь лет. Каникулы я проводил на квартире у Сириуса, в Лондоне, лишь изредка проведывая родственников и посылая им яркие открытки. И нет, я не подписывал их как мама на латыни. Друзьями, как ожидал крестный, я не обзавелся – замкнутый и молчаливый от природы, не умеющий идти первым на контакт с детьми, я всегда оставался в стороне от шумных компаний, больше интересуясь книгами, а не пустой тратой времени вроде игры в футбол или крикет. Но, должен признаться, что, не смотря на мое полной равнодушие к спорту, я полюбил неспешную конную прогулку – на территории школы была великолепная конюшня. Часто компанию мне составлял Драко Малфой – высокий платиновый блондин с серыми глазами и тонкими чертами лица. Я не знаю чем смог его заинтересовать, потому что такие как он не опускают свой взор на нижестоящих. Когда Джеймс Поттер пошел наперекор родителям и женился на моей маме – в аристократическом обществе разразился жуткий скандал, который еще долго не утихал, найдя благодатную почву в будуарах высокородных леди. Поэтому только ленивый не знает, что я бедный сирота-«подкидыш» дружба с которым не принесет никаких бонусов. И все же, Драко неизменно вежливо кивал мне в коридоре при встрече, подсаживался в библиотеке, что бы вместе сделать заданное учителем задание или написать эссе, рассекал воду на соседней дорожке в бассейне и составлял молчаливую компанию на конных прогулках. И он никогда не просил показать мой шрам.
Увы, но Малфой учился в Слизеринском колледже и нашей своеобразной дружбы студенты иных колледжей не понимали, потому что гриффиндорцы, к которым я имел несчастье принадлежать, всегда были в состоянии конфронтации со слизеринцами. Это, естественно, не добавляло ко мне любви среди одногруппников. А меня изначально оттолкнула их бесцеремонность, с которой в первый же день в гостиной факультета у меня потребовали показать доказательство, что я «Мальчик-который-выжил». Громче всех кричал Рон Уизли и его старшие два брата-близнеца. Боже, как долго глупость живет в человеческих головах! Корректность и понимание личного пространства у гриффиндорцев отсутствовало напрочь.
А на шестом курсе директор Дамблдор с попечительским советом обрадовали нас известием, что ежегодный Рождественский Бал почтит своим присутствием главный меценат школы Томас Марволо Риддл, граф Гонт.
Так я встретил Его.»
Юноша отложил ручку и размял кисть руки, затекшей от долгого писания.
- Ты давай поешь, а то кофе уже совсем скоро остынет. Да и нам пора в дорогу – хочу еще до сумерек въехать в город.
Мужчина в солнцезащитных очках на пол-лица забрал со стола отложенный блокнот в черном переплете и пододвинул ближе чашку с ароматным напитком к своему спутнику.
- Прости, не знаю что на меня нашло, - то не знал с какой стороны подойти к этому дневнику, а то как прорвало.
- Ничего страшного,- с теплой улыбкой ответил мужчина и следом, элегантно сдвинув очки на кончик носа, расплылся в похабной ухмылке проходившей мимо молоденькой официантке в обтягивающем светло-розовом платье.
- Ты не исправим, – обреченно протянул парень и вгрызся в пончик обильно политый шоколадом – действительно, стоит поспешить, что бы не останавливаться опять на ночь в машине – отелей при дороге они сознательно избегали - а уже лечь в нормальные постели у тетушки Джудит.
Донатас здесь подавали просто великолепными, с так любимой обоими мужчинами клубничной начинкой. И это компенсировало неожиданно отвратительный кофе. Но юноша всегда смотрел на подобное философски – нет нигде совершенства, тем более в подобном придорожном кафе на полупустой трассе N 237.
____________________________________________
Примечания:
1-Орчард-роуд переводится буквально как «дорога к фруктовому саду». Улица получила свое название в XIX веке, когда вела к плантациям фруктовых деревьев, мускатного ореха и черного перца. (Википедия – наше всё!) Игра слов: дорога к фруктовому саду – дорога к Эдемскому саду.
2-на самом деле по этому адресу раньше был расположен детский дом им. Александры, который, вроде бы, переехал в Сюррей, а там расположился дом престарелых.
3-в часах я не разбираюсь, а упомянула эту марку только потому, что она «засветилась» с Джеймсом Бондом – «Золотой глаз», «Завтра не умрет никогда» и «И целого мира мало».
4-это была одна из вариантов заключительных фраз писем у древних римлян – «Будь здоров/Прощай и люби меня»